Совсем охренела. Я.

Думаю вот… Три года. Три грёбаных года. Три грёбаных года страдания фигнёй, репутации сраного креакла, пинающей балды творческой личности с сомнительной репутацией. Которая жалуется на жизнь (ах, да, еще и портит ее всем, кто встретится на ее пути). Которая категорически не хочет превращать истеройдную и шизойдную акцентуацию в органическую или (в лучшем случае) в эпилептойдную, пойдя на завод, как все нормальные люди. Три года-три года-три года, когда виноват господин Серсей и подданные. Три года сумасшедшего курса тугрика. Три года рванья волос против хреноваций, утино-гусиных домов и «царицыных черевичек» на улицах (как писал Маяковский, провалившихся «как нос сифилитика») под флагом Дерзкой Галки против Бурой Свиньи. Три года ада и Палестины в виртуальных записочках, мучения с блеском картинок, звоном пиастр и попытками улыбаться и махать: «Вот! Смотрите! Это — я! Это — яяяяя! Камоооон-камооон-камоооон!». И слышать гулкий звон тишины, резонирующий в пространстве. За три года. В ответ на: «Камооооон!» иногда можно было услышать эхо, вторившее в мертвой тишине: «Моооон-ооон-он-он-он». Иногда это эхо кто-то слышал и обращал свой взор на лицо, которое кричит.

Иногда — позевает, пройдет мимо. 

Иногда кто-то же подумает даже: «Ну совсем охренела, ну вообще. Ну как так можно…»

Да, охренела. Да, в конец. Да, можно, еще как можно! Ибо впервые. За три года. Три грёбанных года. Отдаю с приличным дисконтом ряд своих самых опупенных работ. Кое-где даже совсем по себестоимости. До 6 сентября все это дело, дальше охренение моё закончится. Вот так вот! 

цАлую, 

Ваша Фуф.